СИА-ПРЕСС продолжает серию материалов о новой реальности, в которой Россия оказалась после февраля 2022 года. На этот раз – разговор о космосе. Какие последствия изоляции и санкций почувствует отечественная космонавтика, сможем ли наша страна организовать свои «звездные войны», поможет ли Китай – об этом мы поговорили с астроблогером, автором книги «Люди на Луне: главные ответы» Виталием Егоровым.
– Год назад мы с вами записывали предыдущее интервью, и закончили его на том, что в российской космонавтике идет эпоха стагнации. Что поменялось за последние полгода?
– Можно уверенно сказать, что эпоха стагнации в российской космонавтике закончилась, но это не то чтобы хорошая новость. Потому как началась эпоха сокращения даже тех возможностей для работы, сохранявшихся до недавнего времени.
Если говорить о самых серьезных последствиях для отечественной космонавтики, которые принесло обострение со всем западным миром, то первое – резкое сокращение либо заморозка совместных научных программ со взаимными упреками и обвинениями. Тут самая серьезная жертва – программа ExoMars. Европейский марсоход должен был в августе 2022 года лететь на российской ракете, чтобы примерно через девять месяцев приземлиться на Марсе и искать ответ на вопрос о том, была ли там жизнь. Теперь мы этого не узнаем. По крайней мере, в ближайшие годы.
– Разве нельзя оперативно найти замену?
– Не все так просто. Помимо ракеты, там еще посадочная платформа должна была быть российского производства. В общем, если он не полетел в августе, значит, теперь полетит в лучшем случае лет через пять.
Второе – пострадали коммерческие контракты. У Роскосмоса, несмотря на Крым и санкции, которые начались с 2014 года, все-таки был пул заказов примерно на полмиллиарда долларов на ближайший год. Почти все они отвалились, а остальные заморожены, и неизвестно, будет ли по ним какая-то активность в ближайшие годы, и будет ли вообще. У Роскосмоса в итоге остались только внутренние заказы и, очевидно, он будет переориентирован на интересы Минобороны. В пользу этого говорит то, что главу корпорации поменяли на управленца, близкого к военным.
– А что если в этом и есть нынешний план и представление нашего руководства? То есть – Россия становится флагманом в развитии космических военных технологий, и все будут их покупать.
– Нет. Все упирается в космическую микроэлектронику. На ее поставки в Россию после февраля введены санкции, а собственных технологий такого уровня у нас просто нет. В последние годы Роскосмос получал их из Тайваня, но теперь и этот путь закрыт, так что придется как-то налаживать свою микроэлектронику, но это – либо стагнация лет на десять, либо откат в 90-е с «воскрешением» наиболее проверенных советских технологий.
Если возвращаться к вопросу о флагманах – что в военной, что в гражданской космонавтике мировой лидер – это США. У них космический бюджет – около $40 млрд, в то время как у Роскосмоса – около $2 млрд. При таком соотношении даже ни о каком паритете речь не может идти, не говоря уж о том, чтобы «догнать и перегнать».
Единственное направление, в котором Роскосмос может что-то предложить – это работа со странами, с которыми Америка не будет сотрудничать – Иран, Сирия, КНДР и так далее. То есть братский консорциум держав, которые имеют большие перспективы в освоении космоса.
Кстати, несколько лет назад была шумиха – Казахстан запустил свой спутник на ракете Илона Маска с мыса Канаверал.
– Это при живом Байконуре?
– А вот, казалось бы – отвези этот спутник на 350 километров и запускай. Но нет, уже тогда им было интереснее работать с западом, а не с Россией.
– Тем не менее, насколько я понял, Россия уже отправила в космос иранский спутник. Если серьезно – можно ли говорить, что мы сможем переориентироваться на рынок развивающихся стран и при помощи их заказов поддерживать свой уровень?
– Конечно, нет. Потому что бюджеты и масштабы наших сохранившихся партнеров совершенно не такие, как у американцев и европейцев. Космический бюджет США превосходит суммарные расходы на космос всего остального мира. У Китая – в три раза меньше американского. Российский – в десять раз меньше только гражданского космического бюджета США. Так что все основные деньги, которые задействованы в космонавтике, это в первую очередь Америка и Европа – для них Роскосмос наиболее успешно работал в плане запусков.
– А Китай?
– У Китая большой бюджет, но у него космонавтика замкнута сама на себе. Она в течение десятилетий находилась под теми же санкциями, что обрушились на Россию в последние полгода. И Китай практически не участвовал в мировой коммерческой космонавтике, разве что иногда запускал какие-то аппараты для стран Африки и Азии, но в основном работал сам на себя. Но у него большой внутренний рынок и большое государственное финансирование, что позволяет развиваться самобытно и самостоятельно.
Кто-то обязательно скажет: «Ну, вот, смотрите, Китай же работает без иностранных партнеров – мы тоже будем». Нет, не будем. Посмотрите на разницу между не просто космическим, а в целом внутренним рынком России и Китая. У нас нет столько денег, нет столько внутренних заказчиков, нет столько государственных инвестиций. Так что почвы для оптимизма нет.
– Но ведь и Россия под санкциями, и Китай – вероятно, братская страна нам поможет?
– Зачем? Товарооборот Китая с США в десятки раз больше, чем с Россией. К тому же, что мы можем дать Китаю такого, чтобы он нам помогал? У российской космонавтики нет ничего, чем можно было бы заинтересовать Китай. Еще лет 10-20 назад об этом можно было бы поговорить, а сейчас они нас уже обошли. Например, Российская орбитальная станция (РОС), о которой глава Роскосмоса недавно докладывал президенту. В том виде, в котором она предполагается по нынешним планам, хотя даже бюджет еще не выделен, она должна полететь в 2030 году. Аналогичная китайская станция уже находится на орбите.
Как США и Европа работали с Роскосмосом: нужно было им запустить спутник, космонавтов или какой-то модуль, условно, туалет для МКС – они делали заказ, платили деньги, наши специалисты выполняли работу, все были довольны. Китай так с нами работать не будет. Он никогда не даст денег Роскосмосу. Более того, китайская станция летает на такой орбите, которая просто недоступна для российских аппаратов, запускаемых с наших космодромов.
– А разве нельзя, как говорят некоторые наши сторонники автаркии и изоляции, просто взять и украсть нужные технологии, адаптировать их – и летать себе спокойно?
– Тут мы снова упираемся в микроэлектронику. Даже если вы украдете технологию и чертежи – они вам мало что дадут. Нужны производственные мощности. Нужно купить производственную линию, запустить ее, имея все комплектующие, элементы, реагенты и материалы.
У того же Китая такие линии есть. Но какой интерес их продавать? Зачем создавать себе конкурента? Возможно, они с удовольствием продадут Роскосмосу даже не линию, а саму электронику десятилетней давности. И мы будем покупать, выбора-то нет. При этом можно сколько угодно говорить о дружбе и сотрудничестве, а по факту это будет полная зависимость. А если Китаю это перестанет быть выгодно – тогда не будет вообще ничего.
Конечно, Россия что-то будет пытаться делать сама. Но пока речь в лучшем случае идет о технологиях 20-летней давности. Это позволит производить космические аппараты, но по длительности активного существования, качеству сбора и передачи данных они будут уступать тем технологиям, которые действуют у наших конкурентов.
Банальный пример – спутник ICEYE (радиоспутник, способный распознавать объекты размерами до 3 метров, отражающие радиолучи, даже в условиях облаков, дыма и прочих помех видимости – прим. авт.) который сделала финская компания. Кто вообще слышал о финских ракетно-космических вузах, где преподавалось бы спутникостроение? А вот они сделали такие радарные спутники, которые Роскосмос пытался, да все никак не смог создать в течение последних 10-15 лет. Финские ребята не просто сделали их, но и запустили несколько десятков на орбиту. Потому что в Финляндии можно в два клика закупить электронику нужного уровня и функционала. До 2014 года и в России можно было сделать то же самое. После 2014 – тоже, там были некоторые обходные пути, несмотря на санкции. Теперь уже нет.
– Если посмотреть на ситуацию глазами обывателя – людям ведь космонавтика важна постольку-поскольку, чисто как предмет гордости. Если России больше особо не будет в космосе – народ ведь не очень-то пострадает. Поэтому – насколько критично происходящее для нашей страны сейчас? Может, и без этого всего проживем?
– Да в каком-нибудь 1960-м году без космонавтики жили, равно как и тысячу, и десять тысяч лет назад. И сейчас многие развитые страны спокойно живут без освоения космоса – например, Бразилия или Мексика, которые разве что спутники покупают, хотя могли бы их с тем же успехом арендовать.
Но в целом космонавтика, особенно, пилотируемая – это показатель страны как державы. Как человек, у которого в жизни все может быть не очень благополучно, но зато он с айфоном последней модели, хоть и купленным в кредит. Вот пилотируемая космонавтика – тот самый айфон что для американцев, что для китайцев, что для россиян. Конечно, космонавты занимаются наукой, но это фактически никак не отражается на жизни их соотечественников. Но они создают моральную составляющую России как космической державы, пока еще входящей в тройку сильнейших в этой сфере. США, Китай и Россия – высшая лига стран, способных отправлять человека в космос. Но это потребность не экономическая, а, скорее, политическая.
И в этом нам есть куда падать, хоть эффект и будет отложенным. Условно, чтобы запустить спутник на орбиту в следующем году, все комплектующие нужно было закупить лет 5-8 назад. Так что какое-то время работа будет продолжаться, запуски будут идти, но году к 2027 нынешние проблемы аукнутся в полной мере.
Кто-то, прочитав это интервью, скажет: «Ой, типичный всепропальщик, плохо у него все». Нет, это не плач Ярославны о российской космонавтике. Это предупреждение и урок – если мы хотим иметь действительно сильную космонавтику, чтобы наши космонавты осмысленно летали на орбиту и думали о полетах подальше, нужно учиться жить и сотрудничать с остальным человечеством. Пока мы противостоим, как минимум, значительной части цивилизованного мира, никакого развития у нас не будет, и особой гордости российская космонавтика нам не принесет.
