Продолжаем разбирать проект застройки ядра центра Сургута. После громкой презентации «Брусники» и общественного обсуждения на Госуслугах в городе началась настоящая дискуссия: можно ли строить дома на берегу Саймы, как избежать типичных ошибок застройщиков и почему колодцы – это не решение?
Говорим о закрытых дворах, открытых набережных, урбанистике для людей, а не для машин, и о том, как не упустить шанс сделать центр города живым и красивым.
Ведущие — журналисты Дмитрий Щеглов и Тарас Самборский.
Ссылка на обсуждение проекта на Госуслугах — https://pos.gosuslugi.ru/form/?opaId=811.
Дмитрий Щеглов: В Сургуте продолжается обсуждение важного вопроса: застройки ядра центра города. Присоединимся к нему и мы. Меня зовут Дмитрий Щеглов. Мой коллега-журналист Тарас Самборский на связи. Тарас, привет.
Тарас Самборский: Привет, Дима. Привет всем, друзья, как всегда.
Д.Щ.: Напомню контекст. Ядро центра города – это то пространство, которое у нас занимает примерно от «СИА-ПРЕСС ЦЕНТРа» в сторону главного корпуса Сургутского университета и от «Газпром трансгаз Сургута» в сторону бывшего «Тюменьэнерго», ныне «Россетей», и далее ближе к храму Георгия Победоносца. Вот вся эта территория у нас является ядром центра города. Там частично где-то есть пустыри, где-то осталась старая застройка. И совсем недавно компания «Брусника» вышла с предложением, как эту территорию застроить. Застройка там будет отчасти жилая, отчасти в виде социальной инфраструктуры, отчасти культура, то есть это театр «Петрушка» на месте, ныне остова, станции юных натуралистов, и в общем какое-то облагораживание территории. Там какая-то набережная, по-моему, должна быть и так далее. Сейчас дело находится в процессе обсуждения, то есть городская администрация принимает предложения от жителей на портале Госуслуги (ссылочку положим, если вы вдруг ее пропустили и вдруг хотите что-то по этому поводу рассказать).
Соответственно, существует еще и петиция, которую создали сургутяне, которые недовольны тем, что на берегу Саймы будут возникать некие многоэтажные жилые дома. Хотя у «Брусники» они выглядят более-менее неплохо, в отличие от многих других форматов застройки, тем не менее, такая петиция существует, и люди как-то свое мнение по этому поводу высказывают. Вот сейчас и мы присоединимся к этому процессу. Тарас, давай начнем с того тезиса, которым мы с тобой завершили предыдущий наш эфир по этому поводу: жилая застройка на берегу Саймы. Насколько это плохо, хорошо, и как вообще надо сделать? И если возможно сделать так, чтобы это было хорошо, то как это должно быть?
Т.С.: Вот смотрите. Есть два подхода к застройке пустырей. А у нас еще и пустырь связан с береговой линией, да не с простой береговой линией, а с уникальным природным гидрологическим объектом под названием «река Сайма» с тремя аж рукавами. И одни города строят так называемый «Сити», то есть деловые зоны, где все очень чисто, стерильно, бизнес-центры, немножко апартаментов. Ну, апартаменты – это что такое? Апартаменты – это жилая зона без права постоянной регистрации. В общем, такие кластеры для деловых людей, для бизнес-процессов, для бизнес-сообщества. Второй подход…
Д.Щ.: Ну, кстати, я вот однажды, когда я был единственный раз в Лондоне, повезло побывать, и как раз нас там поселили во время пресс-тура в районе Canary Wharf. Это вот там раньше там была пристань, абсолютно портовые такие районы, там все было жутко, страшно…
Т.С.: А, это прекрасный райончик, который примыкает к Сити.
Д.Щ.: Да-да-да. И они там построили огромные такие небоскребы деловые: там банки, там всякие гостиницы и так далее. То есть реально сделали деловой центр прямо у воды, то есть это прямо вот, как ты рассказываешь.
Т.С.: Ну вот. Кстати, хороший пример с Лондоном. Сейчас, если не забудем, вернемся. Второй подход – застройка подобных территорий жильем. Ну, есть комбинированный вариант, где деловая зона перемешивается с жилой зоной. Вопрос в пропорции: что над чем превалирует – деловая застройка или жилая. И вот в тех случаях… Кстати, вот этот лондонский пример: ты жил в деловом районе. Я был в этом районе, где бывшие морские доки переоборудованы под апартаменты – правильно понимаю? – из красного кирпича здания.
Д.Щ.: Да-да-да.
Т.С.: А дальше ты, если туда дальше пойдешь в классический лондонский Сити, то обнаружишь в субботу и воскресенье абсолютно мертвую территорию. Она пустая, она вымирает, потому что там нет ни единой живой души. Ты идешь вдоль вот этих вот пустых кварталов с небоскребами, где на уровне глаз редко где только сидят какие-то охранники – и все. И производит это достаточно неприятное впечатление – вот подобная территория. И урбанисты многих городов, Лондон здесь не исключение, пришли к абсолютно понятному выводу: а зачем нам делать подобные инвестиции в территории, которые на какое-то количество дней в году или в месяце – если взять, например, Рождественские или Пасхальные каникулы, которые длинные, Майские праздники в России, считай, две недели, – это все будет мертвая территория, просто пустая, никак не используемая городом, ни в каких целях. И получается, что мы создаем такой анклав для «белых воротничков», который работает от 09:00 до 18:00 – все, точка. Дальше все это вымирает.
Кстати говоря, город Сургут, возьмем анклав «Сургутнефтегаза», примерно та же самая история. То есть, если ты каким-то чудом попадешь внутрь этих кварталов – все, что между улицей Ленина, Кукуевицкого, «Восходом», – то днем какую-то жизнь можно наблюдать, а вечером это все вот абсолютно резко останавливается в своей жизни.
И понятно, что властям тех городов, которые за здоровую, нормальную, правильную урбанизацию, это не нравится. И они начинают думать над мероприятиями градостроительного характера, которые бы подобную территорию оживляли. Это мы говорим о тех случаях, где подобная, даже не градостроительная ошибка, а подобный подход был осуществлен, и потом его пытаются как-то исправлять. Вот в том же Лондоне, вот тот район, где ты жил, и я там тоже гулял несколько лет назад, начали комбинировать деловую зону – это все еще район лондонского Сити – превращать в полуделовую, в полуживую. И тогда уже в выходной день ты видишь работающие рестораны, работающая вся зона возле набережной реки – очень активное пространство, очень интересно спроектированное.
Москва-Сити, кстати говоря, тоже по этому пути идет: последние годы они перемешивают деловую зону с жилой. Там своя проблематика, не будем в это уходить, но, в принципе, Москва-Сити живет 24/7/365. Там всегда есть жизнь, там всегда общепит, торговые галереи чуть ли не круглосуточные, там жилье, перемешанное с бизнесом, с отельным бизнесом – в общем, это интересно.
И вот город Сургут. Зона действительно уникальная. Вот вся зона, называемая ядром центра города, начинается она от бульвара Свободы на севере, заканчивается она вливанием Саймы в Бардаковку. И туда, за парк за Саймой мы уходим. В общем, вот такая очень большая территория. И вот часть этой территории один из потенциальных застройщиков – компания «Брусника» – берется реализовать в качестве градостроительного проекта, в качестве некоего комплексного развития территорий, проекта с комплексным развитием территории – все. Значит, жилые дома.
Ну, я за то, чтобы, конечно, качественное жилье бизнес- и премиум-класса наконец-то нашло место хоть где-то в городе Сургуте. Я напомню, что формально в Сургуте нет ни одного жилого объекта, который бы соответствовал всему стандартному набору, классифицирующему данное жилье хотя бы как жилье бизнес-класса. То есть самоделкины наши местные это называют жильем бизнес-класса, я не знаю, район Строителей, который построили, или жилищный комплекс, который образует единое целое с торговым центром «Мир», где «Сити центр» на улице Ленина. Но, согласитесь, это все стандартное жилье. Чуть более лучше построено, по лучшим проектам, по лучшим планировочным решениям, чем…
Д.Щ.: Ну типа это хотя бы средний класс такой, более-менее нормальный средний класс.
Т.С.: Это хотя бы средний класс. Но это, конечно, никаким образом не удовлетворяет запросы богатых сургутян. А удовлетворять запросы богатых местных жителей – бытовые запросы, жизненные запросы – каждая власть обязана, иначе та категория населения, которая создает бизнесы, создает налогооблагаемую базу, создает рабочие места, внедряет научно-технический прогресс, бизнес какой-то процесс генерирует современный, она вымывается – все. Мы это в городе Сургуте наблюдаем, это очень опасная тенденция: богатые сургутяне не связывают свою старость с Сургутом. 90% богатых сургутян, вот нам просто известных, людей, которых причисляют к элитам, они не в Сургуте и не планируют свою жизнь в Сургуте. И климатический фактор здесь процентов 50-60, конечно, влияет на эту проблему. А остальные 40% или 50% – это исключительно непонимание местными властями на протяжении десятилетий того, что такое купеческое сословие, которое должно здесь чувствовать себя очень комфортно.
И вот у «Брусники» мы, наконец, видим некое движение в эту сторону. То есть мы видим в их проекте, вот если изучать те предэскизные предложения, которые сейчас в открытом доступе можно найти, и у самой «Брусники», и администрация их выставляет, то мы увидим, что проект предусматривает возведение домов бизнес-класса, полноценного бизнес-класса. Ну, бизнес-класс – что это такое? Если мы по отелям ориентируемся, это отель 4 звезды. И дома премиум-класса есть. Это очень хорошая заявка. И для сургутского девелоперского рынка это даже смелая заявка. Я на протяжении очень многих лет разговаривал с разными сургутскими застройщиками, со всеми крупнейшими строителями я разговаривал на тему, вот на эту самую тему: почему мы тут не строим дорогого, классного, элитного жилья? Не элитного по-сургутски. Зайдите на Авито, забейте «элитные квартиры», вы ахнете от этой цыганщины. Нет, я не это совершенно имею в виду. Я имею в виду чисто какие-то нормальные градостроительные, архитектурные вещи.
И вот просто все говорили: «Это тут не проходит, это не пойдет, это никому не интересно». И у меня в голове не укладывалось: ну как? Город второй или третий по покупательской способности в стране, город второй, или третий, или пятый, ну, в десятке, в десятке всех показателей экономических Сургут находится. И он единственный после Нового Уренгоя, по-моему, который не миллионник и не административный центр, у которого все показатели самые высокие: региональный валовый продукт на душу населения, средний доход, средняя зарплата, покупательская способность – вот все показатели у нас на высочайших уровнях. Вот берем из этого списка все города, там жилье премиум-класса, бизнес-класса, бизнес-плюс-класса, делюкс-класса – все присутствует, все. Люди могут жить, выбирать пентхаусы настоящие: не муру всякую, а они могут жить в красивых местах с красивым видом: с видом на набережную, на реку, на лес, на горы, на море – в зависимости от географии. И только в Сургуте этого нет.
В Сургуте нет ни одного по-нормальному оформленного поселка бизнес-класса. В Сургуте коттеджные поселки все являются фактически самостроем. Ну, то есть когда-то власть придумала что-то, так неряшливо черканула на листке бумаги, сказало: «Здесь вроде бы мы по генплану предусматриваем». Так вот появился поселок частных домов в районе магазина «Ярославна», так появилась «долина нищих» на Мелик-Карамова, так появился пресловутый 37-й микрорайон. Но все это самострой. Лучшего-худшего качества, но это самострой, и это не является организованными поселками бизнес-, премиум-класса. Вот где-то только на «СИА-Пресс» я увидел хорошую рекламу: люди начинают строить какой-то поселок где-то там в 10 километрах от Сургута в лесу. Ну наконец-то! Понимаете, сколько лет прошло, чтобы догадаться до такого очевидного решения?
То есть «Брусника» в своем проекте подумала о сургутянах, которых надо как-то через предоставление жилья оставлять здесь жить. Этих задач очень много. Понятно, что сургутянин богатый, какой-то миллионер, который с террасы своего пентхауса смотрит на третий рукав Саймы, но не имеющий возможности сходить в хороший театр, в хорошую картинную галерею, хорошо питаться в ресторанах и учить своих детей в хороших школах, он скорее всего уедет из Сургута жить в те города, где эти все дополнительные факторы качественной жизни соблюдаются. В Тюмени, в Екатеринбурге – пожалуйста. Хотите частную школу, хотите хорошую частную клинику, хотите, я не знаю, променад по городу, где вы можете 3 километра пройти, не поломав лодыжки, – пожалуйста, это вам многие города уже обеспечивают. Вот сегодня прошел по Сургуту 2 километра, и, ну, не сыпят у нас соль на тротуары, вот вся эта ледяная корочка как бы – не очень комфортно.
Если дом стоит на берегу Саймы – претензия сургутян, которые пишут петицию, – это не обязательно плохо. Я здесь не в защиту «Брусники» выступаю. Я на самом деле с большим критическим вниманием изучаю этот проект, но я его изучаю, в отличие от многих тех, кто наверняка подписал петицию, не понимая, в чем суть этого проекта. Конечно, если дом ставится ради дома, а кругом трава не расти – это плохо. Но если дом или любое другое сооружение в зоне какой-то воды, реки, водоема, красивого водоема тем более, возникает как часть общего концептуального комплексного проекта, то тут надо смотреть, тут надо думать, тут надо, скорее всего, этому надо радоваться.
Надеюсь, что, если мы откроем планировочные решения квартир: как выглядят холлы, как выглядят общие зоны этого дома, как выглядит придомовая территория, как правильно или неправильно спроектировано парковочное пространство – там миллиард факторов, правда? Но, в принципе, дом, который стоит на берегу набережной, не является чем-то страшным. А если проектировщик сможет спроектировать саму набережную таким образом, чтобы череда жилых, и общественных, и коммерческих зданий, и общественных пространств создавали нечто единое целое, где любой человек, не только житель этого района, а любой гость города, житель другого района может сюда попасть и спокойно гулять по этому променаду, заходить в кафешки, заходить в магазины, в сувенирные лавки, зайти, я не знаю, в какой-то отель в холл, выпить чашку кофе тоже там, встретиться со своим другом, который к нему приехал из другого города, то это прекрасная зона. Это замечательно, это работает.
Вот я только что посетил два города, они, как близнецы, похожи друг на друга, и удивительным образом они по своему природному ландшафту очень похожи на Сургут: это Гданьск – Польша, Калининград – Россия, и вот Сургут. Чем они похожи? Они похожи наличием в центре города реки, нескольких даже рек, у которой есть несколько рукавов. Вот что Гданьск, что Калининград. Ну, там еще Гамбург такой же, но давайте не будем усложнять совсем, по нашей истории поговорим. Питер, если хотите, возьмите. Но я просто эти города привожу в пример, потому что история их градостроительного преобразования, в принципе, равна новейшей истории Сургута. Вот за последние 50 лет эти города из дыр превратились более-менее во что-то такое архитектурно осмысленное.
Ну, Гданьск – там очень все хорошо, там другие деньги вкладывались, другой подход использовался. Калининград в целом и общем – это второй Сургут. Вот как ты уходишь за исторический центр, ты видишь второй Сургут: никакой архитектуры, никакого ума – ничего, ничего там для души нет. Но вот эти вот островки былого, которые более-менее как-то власти привели в порядок, да, они хорошо работают. Но самое интересное, как там сделали набережные. Вот там все набережные, ну, они в бетоне, это не важно, они красивые, по ним можно ходить по любой набережной. И все набережные превращены в зоны общепита, коммерции, отелей, бизнес-центров и качества жилья – вот этот подход.
Этот подход прекрасно работает. Возьмите Питер. Этот подход прекрасно работает. Сургут, у которого Сайма с тремя рукавами, у которого тут же Бардаковка начинается, а там вообще еще совсем чуть-чуть и Обь, все это надо использовать точно таким же образом. По моему разумению, «Брусника» пытается идти этим направлением. Превалируют ли у «Брусники» квадратные метры над общественным пространством? Я допускаю, что риск этого есть, конечно же, потому что «Брусника» – это коммерческая структура, это девелопер. И если она не продаст эффективно свои квадратные метры, она разорится на этом проекте.
Можно ли сделать так, чтобы город Сургут давил на «Бруснику» со своим городским интересом и требовал какого-то более эксклюзивного, что ли, подхода к этим общественным пространствам? К сожалению, нельзя. Ну вот нельзя: так устроена система вертикали власти в России. Потому что тот проект, с которым «Брусника» зайдет на ядро центра города, является окружным проектом. Это чисто губернаторский проект, это Руслан Кухарук. Он знает этот проект, он знает, что в городе Сургуте есть вот этот вот жуткий, некрасивый участок под названием «ядро центра города», с которым ничего власти не могут сделать десятилетиями. С одной стороны, достаточно здраво, с другой стороны, авторитарно. Он просто дал указание привести эту зону всю в порядок и патронирует тому девелоперу, который застраивал и в Тюмени, когда он был там местным мэром, несколько районов – все.
Д.Щ.: Да, там много проектов в Тюмени, там «Брусника» много что построила.
Т.С.: Опыт взаимодействия с «Брусникой» у Кухарука есть.
Д.Щ.: Да.
Т.С.: Поэтому – как аппаратное решение, как административное решение – тут все понятно. Видит ли Кухарук нюансы, о которых мы, как горожане, можем рассуждать, – не знаем пока, можем мы говорить об этом или нет. Ну, не знаем просто. Понимает ли Кухарук, что Сайма с тремя рукавами – это уникальный природный ландшафт, который надо обыгрывать и делать из этого главную визитную карточку Сургута, – тоже пока неизвестно ничего. Потому что на всех декларативных выступлениях представителей властей… Ну, пока у нас об этом говорит только сургутская власть, она уполномочена это делать.
То есть выглядит как ситуация? Губернатор принял решение – двигайтесь в этом направлении. Все, стратегическое решение приняли. А всю тактическую часть, оперативную, должна обеспечивать местная власть. Вот местная власть объявила конкурс… Не конкурс, она объявила обсуждение публичное этого проекта. Сейчас она подытожит какие-то первые результаты, чего-то скажет: «Тут вот мы поправим, тут вот мы учтем. Молодцы, сургутяне». Но надо понимать, что в целом и в общем, в том виде, в каком изначально виделся этот проект, он и будет реализовываться. Но сможет ли городская власть ретранслировать туда, в округ, губернатору запросы сургутян вот такого уровня, вот который мы сейчас с тобой обсуждаем? Что такое общественное пространство: качество набережных, обыгрывание воды, качество парковочного пространства – это очень важная вещь.
И если «Брусника» построит несколько скверов, которые превратятся в тот сквер, который вот здесь перед нашим зданием, перед КВД, превратился в парковку. И маловоспитанные работники Сургутской окружной клинической больницы – уж извините меня, коллеги, но вы демонстрируете как бы не очень уважительное отношение к жителям города, которые тут вот работают и живут. Вы бросаете свои машины в 07:00 часов утра и уходите на работу туда, через речку, целый день работать, и ваши машины город должен почему-то терпеть бесплатно на своей территории, а город инвестировал сюда деньги, для того чтобы сделать детям сквер, а вы вот их бросаете. Так вот, нас может ждать та же самая судьба в случае реализации проекта «Брусники», если город не будет понимать, что такое, в частности, парковочное пространство, как надо прятать машины, как их хранить, сколько денег за это с народа брать, брать ли… Ну, я за то, чтобы брать, конечно.
Я вообще за то, чтобы вся территория ядра центра была выкопана на три метра в землю внутрь, и туда уводить все парковки и весь автотранспорт, и делать это так, как делают все современные города. Нормальная практика. Я этот подход предлагал, когда мы достраивали здание наше – «СИА-ПРЕСС» – и рядом достраивалось здание Дворца торжеств. Я предлагал увести всю парковочную зону, под будущее тоже, между нашими зданиями. Она туда, вот дальше, в сторону «Газпрома» уходила. Все это выкапывается в землю на метр, на два и накрывается. И мы бы получили почти 400 паркомест на сегодняшний день в этой зоне. Тогда город сказал: «Нет, это нам не интересно. Мы не будем переделывать сметную документацию, проектную документацию. И вообще, отстань от нас». Вот по этому принципу город, кстати, и живет: лишь бы сейчас закрыть вопрос, поставить галочку.
И я боюсь, что с проектом «Брусники» будет та же история: город будет рад, что округ приказал, округ хочет, «Брусника» будет строить, все галочки и все гештальты закрыты. И через какое-то количество лет все отчитываются, что тут вот расцвел город-сад. Так что смотреть надо вот на эти детали, которые нам потом будут мешать жить: что с парковками, что с публичными пространствами, то есть площади, скверы, зоны активного отдыха, набережная, использование воды зимой, использование воды летом, как это все будет выглядеть, как будут выглядеть коммерческие зоны, как будут выглядеть зоны общепитов, как будут выглядеть первые два-три этажа всех построенных сооружений. Потому что мы должны понимать: все первые этажи должны уйти только под общественное пространство, то есть коммерция, какие-то вещи, где люди проводят свое активное время. Вот как это все будет работать, и насколько активно в этом процессе будет себя вести город, городская власть, это как раз будет влиять, удовлетворены ли станут в конечном счете, в какой-то части, запросы сургутян по этому проекту или не удовлетворены.
Д.Щ.: Смотри, нюанс, который, как мне кажется, занимает, в частности, тех, кто создавал и подписывал петицию: «Брусника» славится тем, что ее проекты жилых комплексов, как правило, закрыты по периметру. И они это всегда позиционируют, что это безопасное пространство для ваших детей, то есть там даже машин частенько не бывает, или они заезжают по каким-то пропускам, то, что там такое очень дружелюбное внутреннее дворовое пространство. Людям хорошо, они знают, что они могут отпустить ребенка, он там будет гулять, никто вообще даже близко не подойдет – какой-то чужой человек и так далее. Мы понимаем, что, если это будет реализовано на берегу Саймы, то это, скорее всего, будет катастрофой с точки зрения градостроительства, потому что, прикинь, отгородить куски огромные этой вот всей площади, и чтобы там люди жили в свое удовольствие. Как здесь вот выходить из этой ситуации, и что нужно, какой подход должна лоббировать городская власть в интересах жителей?
Т.С.: Я не думаю, что у городской власти есть на этот счет какое-то мнение. Городская власть в 99% случаев доверяется мнению девелопера. Будь то строительство ДК «Строитель» и его перенос, вот она какому-то девелоперу доверилась, кто-то сказал: «Давайте так сделаем». Ну, нам не нравится, что, я не знаю, некоторые депутаты хотят использовать свои депутатские фонды для того, чтобы как-то войти в эту стройку, на этом заработать. Моя одна из многих версий, какой мотивацией надо было руководствоваться, чтобы перетащить строительство ДК «Строитель» в другое место. Или: давайте мы будем сносить станцию юннатов, а на ее месте построим «Петрушку». Давайте. Кто это сказал, кому? Кто в это поверил? Почему? По каким причинам? Мы не знаем. Куда теперь денется станция юннатов? То есть «Петрушка» будет когда-то, а станции юннатов теперь вообще никогда не будет, да? И девелопер приходит и цифры показывает на столе у руководства любого муниципалитета, и муниципалитет с радостью в это верит, потому что это избавляет его от мыследеятельного процесса. А зачем думать, если за тебя уже придумал девелопер?
Соответственно, девелопер, который говорит: «А давайте мы будем строить по квартальному принципу вот эти дома». То есть дома-колодцы, где дом, а внутри двор. Это же так хорошо, туда не дует ветер, и дети в безопасности. Слушайте, но это как бы так, и не так. С одной стороны, классическая застройка европейских городов (и российских, кстати, тоже, потому что они застраивались по этой европейской схеме), то есть, когда улица дробилась на кварталы. То есть несколько-несколько-несколько домов, они образуют целый квартал, а внутри двор – общий двор на несколько домов. Несколько-несколько-несколько домов, кварталы, и вот так вот формируется регулярная система городского планирования.
А такие города как Сургут – современные города, все, что строилось после Сталина в СССР – это улицы свободной планировки. Отдельно стоящий дом без собственного двора. И вот так вот дом за домом идут, и никакой квартальной системы. В квартальной системе есть свой плюс, есть свои минусы. Те, кто говорит… Ну, плюс, очевидно, тихий двор. И как минимум те, у кого окна выходят во двор, там всегда тихо. Там другая проблема: там не у всех инсоляция правильная, не у всех там свежего воздуха достаточно, особенно у тех, кто живет на нижних этажах, там очень плохая ситуация, кстати, с воздухом и с освещением, вот именно в таких домах. И аргумент, что дети там будут в безопасности, он немножко, знаете, наивный. Ну это один раз ты сводил своего ребенка там погулять – вот в это место, второй раз. То есть это что: камера хранения? Мы же говорим о том, что люди, все люди, и дети в том числе, должны пространством как таковым владеть.
То есть ты должен выйти из своего дома, из своего подъезда, и в любой точке города ты должен ощущать безопасность. Если вопрос безопасности решается таким странным образом: давайте будем строить дома-кварталы, дома-колодцы, ну тогда получается, вы строите резервации, и вы вопрос безопасности выносите вообще за рамки общего разговора. Мы же об этом говорим…
Д.Щ.: Ну «Брусника» обносит заборами. Там такие заборчики стоят вокруг территории.
Т.С.: Сургут – это город заборов, да. Но это примитив, понимаете? Ну почему мы выходим в Лондоне – ты там говоришь про Лондон – или во многие московские пространства, и мы не боимся, что нас переедет мусоровозка или снегоочистительная техника насмерть, на нас не наедет рейсовый автобус? Это вот практика повседневной жизни города Сургута. То есть вопрос безопасности городского пространства не решается как таковой. Но как только девелопер предлагает якобы изящное решение: давайте будем строить дома-колодцы – мы сразу все хлопаем в ладоши и говорим: «О, круто! Вопрос безопасности решен».
Окей. Сколько жителей в среднем жилищном проекте у любого застройщика? Вот дом, пускай, 6-9-12 этажей этажность, каждая сторона – 2-3-4 подъезда. Мы понимаем, какого масштаба здание. То есть это около тысячи квартир, получается, тысячи семей. Из них детных пусть будет 50% – так? То есть до 500 детей того или иного возраста. Что они должны выходить в этот двор? Вы представляете, что в этом дворе будет твориться? Значит этого недостаточно. Ну двор и двор. То есть там может быть все, что угодно: там может просто стоять елка какая-нибудь на Новый год, там может фонтанчик быть, какие-то лавочки – это просто внутреннее пространство. Никто не говорит, что это плохо, но это абсолютно не единственное решение вопроса пространства для любой территории. Мы должны идти через большой парк, через большой сквер с водоемом, я не знаю, со скульптурами, с уличными этими всеми спортивными тренажерами, с коммерцией, с какими-то киосками, там, где продают мороженное, кофе, я не знаю, пиво даже, если кто пьет пиво –, пожалуйста. Это пространство плавно перетекает в какое-то другое пространство, потом в какую-то набережную, потом в третье пространство. И получается, что в некоем общем, гармоничном пространстве есть здания. Понимаем концепцию, да? А не в зданиях мы предусматриваем маленькие колодцы пространства, чтобы детей не переехал трактор. Понимаем, да, что вот тут вот меняются смыслы местами?
Так вот, к сожалению, и граждане, которые за эти колодцы: у нас же тут ребенок будет играться в песочнице. Ну не будет он играться в песочнице, потому что на третий день этой песочницы она вам осточертеет самим. Понимаете, что это примитивно просто? Вы устанете от этого пространства. Оно хорошо на какой-то случай: сегодня там, а завтра там, а послезавтра там. И вы будете ходить по вашему большому, прекрасному городу, в котором спрятаны автомобили в организованные парковки или, еще лучше, подземные парковки. И если девелопер говорит, что их строить нерентабельно – значит, округ должен, губернатор должен давать деньги на какие-то дотации, чтобы это было рентабельно девелоперу строить. Но если вы не спрячете вот весь этот ужас автомобильный куда-то, то вы не сформируете безопасного пространства. Если вы пойдете по пути строительства колодцев – стройте.
Но вы опять отсекаете процентов 60, минимум, нормальной потенциальной публики, которая скажет: «Слушайте, это пещерный век, так строили 100 лет назад, 200 лет назад. Это что, единственное, что вы можете взять из всей архитектурной школы? Сделайте так, чтобы я мог провести несколько часов в каком-то районе города свободно, комфортно, не оглядываясь, что на меня несется автомобиль или бешенный какой-нибудь на самокате развозчик еды. Сделайте мне это». А это чисто прерогатива любой местной власти. Она должна думать о местном пространстве, она должна девелоперу говорить: «Нет, я хочу, твои колодцы – это прекрасно, но…» Во-первых, если колодец в 20 этажей, то это уже кошмар. Колодец в 4 этажа – это хорошо, когда внутри квартал, это нормально. Тогда количество жителей будет соответствовать тому внутреннему пространству этого колодца. А когда больше этажей, вы занимаетесь профанацией, друзья. Но я еще ведь, кроме этого, хочу вот столько-столько-столько. И тогда сделайте мне CentralPark в Лондоне, сделайте мне… В Лондоне, говорю… В Нью-Йорке.
Д.Щ.: В Нью-Йорке, да.
Т.С.: То есть это же парк. А вот по краям парка стоит элитное жилье – самая дорогая недвижимость на планете. Сделайте мне Патриаршие пруды в Москве. Вот стоят вокруг пруда, на «Патриках», жилье, где самая дорогая цена недвижимости в стране нашей. И вот сделайте такие проекты. И тогда туда будут притекать деньги, люди, активные люди, и тогда людям будет интересно выходить из своих дворов на свет божий и коммуницировать друг с другом. Так создается городское сообщество. Все. А мамаша, которая режет лук и смотрит в окно, как ее ребенок во дворе играет в песочнице, – это хорошо, но это ровно три вечера, я вам говорю. Я это проходил просто, я жил в таком дворе: ровно три вечера – все, просто. У тебя ребенок превращается в зомби, он играет сам с собой – понимаете?
Д.Щ.: Ну что ж, наше время подошло к концу. Продолжим мы, конечно, обсуждение этого проекта и еще не раз об этом поговорим. Между тем, прошу всех желающих комментировать, писать свои мнения по этому поводу, как вы видите застройку ядра центра города. Ну и ставьте нам «лайки», пересылайте друзьям и знакомым, кто заинтересован в этой истории.
Т.С.: Оказывается, «лайки» надо ставить в конце просмотра, а не в начале – вот что я узнал об очередном фокусе Youtube.
Д.Щ.: Вот так вот. То есть, если…
Т.С.: Поэтому, друзья, терпите, терпите изо всех сил. Где-нибудь на последней четверти ставьте «лайк» – лучше будет продвижение работать.
Д.Щ.: Да, это полезно. Ну что ж, все. До новых встреч. Через недельку вновь встретимся, поговорим. И до свидания.
Т.С.: Спасибо, друзья. Всем пока.