В этом выпуске «О чем говорят» журналисты Дмитрий Щеглов и Тарас Самборский обсуждают вопрос граффити в Сургуте. Почему это стало городской проблемой? Какие возможности скрыты в работе с уличными художниками? В разговоре затрагиваются примеры других городов, потенциал для молодежи и необходимость изменить подход к внешнему облику города.
Дмитрий Щеглов: Сургут отчаянно сражается с нелегальными граффити. Это даже стало одной из тем, которые обсуждались на пресс-конференции Максима Слепова, главы города, по случаю его 100 дней на посту. Он рассказывал, что на мосту на Аэрофлотской некие люди нарисовали некие граффити, и смыть их не удалось, поэтому пришлось какими-то страшными способами их закрашивать. Действительно, граффити – это одна из таких, как некоторые считают, городских проблем. А я лично считаю, что это одна из городских возможностей, как сделать пространство более красивым, более разнообразным и интересным. Меня зовут Дмитрий Щеглов, это «О чем говорят». Тарас Самборский – мой коллега, журналист – также на связи. Тарас, привет.
Тарас Самборский: Привет, Дима. Привет всем.
Д.Щ.: Представь себе, что ты глава города. Сложно, конечно, представить, но постарайся. И тебе твои подчиненные вдруг докладывают, или ты сам вдруг увидел некое граффити на какой-то стене, может быть, серой, может быть, она даже не особо тебя интересовала до этого момента, но кто-то что-то там нарисовал. Твоя реакция: чтобы ты предложил в связи с этим предпринять?
Т.С.: Я бы сказал, кто за это в городе у меня отвечает: «Так, найдите мне этих парней, хочу с ними познакомиться, поговорить и все дела». Потратил бы денек на эту историю и выяснил бы много для себя интересного.
Во-первых, уличное граффити – это целая субкультура, по большому счету. Я всегда удивляюсь, как, где-нибудь лечу по трассе, и вот там автомобильный переход над трассой, и вот кто-то же там чего-то расписал, как они туда залазят, как они это все делают, для меня это все загадка. Это субкультура. Она, безусловно, представлена как марателями и хулиганами, это, опять-таки, задача городских властей: разделять на тех, кто портит фасады, и на тех, кто может фасады украсить. А вот вторая часть, она нам боле интересна. Это фактически художники, которые создают просто выдающиеся произведения.
И я бы использовал их талант, талант, как правило, совершенно бесплатный, то бишь не требующий каких-то гонораров со стороны властей, для того чтобы город покрывать вот этими пятнами и менять городской ландшафт – совершенно нормальная, распространенная практика. Многие власти ее используют, для того чтобы спрятать неприглядные фасады. А поскольку Сургут – это город множества неприглядных или, как минимум, невыразительных фасадов, то работу с такими… Как художники называются, которые граффити рисуют? Я не знаю, там, наверное, термин есть какой-то.
Д.Щ.: Граффитчики. Не знаю, да, наверное. Но они, наверное, сами себя как-то называют иначе.
Т.С.: Граффитчики. Граффитоманы, наверное, не знаю. В общем, я бы вот с этими чудесными людьми выстраивал бы какой-то контакт через Департамент культуры, или Комитет по культуре, как он сейчас называется. И, как Владимир Ильич Ленин нам завещал: если не можешь предотвратить проблему – возглавь ее. Вот, собственно, то же самое, что мы предлагаем в случае с неорганизованной уличной торговлей. Сделайте блошиные рынки, сделайте людям фестиваль, сделайте людям праздник, оживите городское пространство, и у вас и торговля будет, и она перестанет считаться незаконной. И вся вот эта вот показуха, которую мы видим раз в месяц, или, когда они выходят с рейдами, она прекратится. А людям будет радость.
Здесь та же самая история. Возьмите толковых вот этих граффитчиков, граффитирисователей, их много, в Сургуте они есть, и давайте, правда, из этого устроим какой-то перфома́нс, или перфо́манс, и будем оживлять Сургут. Но. Вот несколько фасадов я бы привел в качестве антипримера сургутских, в частности, по улице Дзержинского, когда от Ленина идешь туда, в сторону Набережного, вот там одну девятиэтажку раскрасили, или пятиэтажку, я не помню, но вот это вот: березки, вот это вот, какой-то лесочек.
Д.Щ.: Но это уже мурал там, насколько я понимаю.
Т.С.: Я не знаю. Ну это мурал, да. А мурал – это что, не граффити? Это, по-моему, вид граффити.
Д.Щ.: В смысле мурал – это как бы отдельный такой вид искусства. Но да, граффити, просто немножко другое.
Т.С.: Ну, слушайте, искусство должно быть искусством, правда же, а не китчем. Хотя китч, опять-таки – это тоже вид искусства, все понятно, возьмем одного Энди Уорхола. Но нет, Сургут – это живой мегаполис, современный, надо подходить как-то с каким-то другим ракурсом или с какого-то другого ракурса. Опять-таки, кто-то скажет, что я занимаюсь вкусовщиной, навязываю личное мнение – ну да, я использую нашу площадку, для того чтобы в том числе навязывать какой-то свой взгляд на эти вещи.
Потому что, когда мы ходим по многим современным городам, включая российские города, мы обнаруживаем, что на пустом месте создаются совершенно взрывающие мозг культурные инсталляции. Возьмите, кстати, Пензенскую область, кому интересно, поизучайте опыт, что они делают из пустоты. Там много интересного. Пермскую область мы прошли, 15 лет назад, помните, там был такой губернатор Чиркунов в свое время, который этим занимался. А вот сейчас очень много интересного в Пензенской: и те же фасадные решения, и малые архитектурные формы. И все это очень современно, с одной стороны, и очень интегрировано в традиционный пейзаж, с другой.
Вот, собственно, что бы надо было сделать с товарищами, которые рисуют наши стены. Еще раз: тот, кто хулиганит и портит фасады, подлежит преследованию в рамках закона. Я терпеть не могу вот это вот: построят новый дом, красивый фасад, и какая-то гадина вот из этой вот брызгалки нарисует какие-то иероглифы. Я бы поубивал бы сам, конечно. Но давайте это оставим на откуп правоохранительной системе. А то, что могло бы город разнообразить и оживить, вот это вот должно быть предметом активной деятельности городской местной власти.
Д.Щ.: Да. Но смотри, дополняя твой ответ, твои тезисы, сделал бы следующее еще: я бы с местным граффитческим сообществом обсудил такие места, где это все делать можно. Понятно, что, на самом деле, конечно, я полагаю, граффитчики – это такие, это нонконформисты, им, может быть, не по приколу будет рисовать там, где им разрешили, и вот с этой точки зрения тоже нужно будет как-то тонко подходить к вопросу. Но вот, например, я помню, что еще много лет назад я рассказывал о том, что, есть такая большая, длинная стена при переходе от улицы Магистральной в сторону Нефтяников. Там, по-моему, ГТС у нас, что ли, находится что-то. То есть там такая… Там довольно безжизненное пространство, такой страшненький переход между улицами и длинная стена, которую постоянно чем-то закрашивают.
Т.С.: Там – да. Я вообще в детстве думал, что там тюрьма какая-то. Да-да-да, я понимаю, о чем ты говоришь.
Д.Щ.: И я как раз бы предложил находить такие пространства, где людям можно было бы куражиться именно, чтобы рисовать там практически все, что угодно. Пускай они там делают, пускай это будет местными такими свободными холстами, свободными площадками. То есть это место, где реально можно это все делать и не бояться, что тебя за это будут привлекать. Если договариваться уже более предметно с граффитческим сообществом, то можно какими-нибудь прикольными, именно что интересными, концептуальными, прикольными штуками разукрашивать уже такие, более открытые, более, скажем так, классические общественный пространства.
Условно говоря, а почему бы и остановку не разукрасить красивым граффити? Это же может тоже быть арт-объект. Всякие наши вот эти вот трансформаторные будки какие-нибудь, всякие вот эти вот серые пространства, которые никому по большому счету не нужны и не интересны, почему бы там не сделать что-нибудь яркое, красочное, прикольное.
Продолжая разговор: муралы. Я гулял когда по Батуми, я видел огромное количество самых разнообразных и очень крутых муралов. Я, может быть, сюда даже сейчас покидаем мы какие-нибудь примеры, пока я буду говорить, в этот видеоряд. Потому что там, причем речь идет не только о центральных туристических улицах Батуми, потому что город туристический, понятно, что там можно такие места, где много иностранцев ходит, поразукрашивать – нет. Это еще бывает во всяких там… В глубинке города могут нарисовать совершенно чудесный, прекрасный мурал. Причем это не какие-то вот эти вот банальные березки, знаете, о которых ты говорил, а нечто прямо необычное, прямо красивое. Это просто ты видишь, что на целую стену дома, высотой метров в 18 и шириной метров в 10, полноценное произведение искусства, красивейшее просто, как будто бы реально какой-то художник нарисовал картину на обычном холсте. Но только здесь холст – это просто десятки квадратных метров. Очень…
Т.С.: Ну так я ровно об этом и говорю. Если власть сама не может, она может привлечь толковых специалистов, у которых развито чувство вкуса, художников. Таких примеров множество, когда ты идешь и видишь вдруг на фасаде реальное произведение искусства. Не вот эту вот… Ну, извините, это не искусство, это так рисуют эти березки на верандах детских садиков, понимаете. Ну сколько можно? Эти вот художники, которые ходят, рисуют на городские мероприятия вот эти березки. А у вас есть какое-то другое вообще представление о том, что должно возбуждать сознание прохожего? То есть это должно быть, безусловно, произведение искусства.
Я тоже видел на совершенно каких-то страшных фасадах нарисованные, я не разбираюсь в технике, но оно черно-белое, углем рисовали или чем, не знаю, это совершенно какие-то библейские, фантастические сюжеты. И ты встаешь как вкопанный, смотришь на это, и ты не можешь от этого оторваться, потому что на тебя это воздействует именно как искусство. Вот то, что я привел в качестве примера, и оказывается муралом, ну не является это искусством. Вы меня убейте, но не является. Оно никак не возбуждает. Да, наверное, это лучше, чем простая, серая, бетонная стена девятиэтажного дома с этими утепленными швами из монтажной пены, но это не искусство, это не возбуждает, и это по большому счету не формирует городского пространства. Если вы хотите делать вау-эффекты, вы должны к этому подходить совершенно по-другому, вот просто по-другому.
Надо вообще пересматривать концепцию городского оформления в Сургуте. Потому что на фоне того, как интенсивно и очень качественно все больше российских городов меняют свой облик внешний: за счет архитектуры, за счет градостроительных инноваций, за счет правильных, современных, технологичных малых архитектурных форм, за счет тех же граффити уличных, за счет муралов тех же.
Вы посмотрите, это опыт, это любой вам архитектор, любой, не знаю, студент какой-нибудь архитектурной школы, который подписан на несколько каналов, он вам расскажет, как это делается. Сургут страшно отстает в этом направлении, просто страшно. У нас примитивно все, что касается облика города, понимаете. И власть должна выскочить из этого заколдованного круга, когда она считает, что город чистый, город блестит светильниками многочисленными, город подметают, в городе цветочки даже сажают на 14 миллионов каждый год. Нет, это все в прошлом, это вообще не обсуждаемая вещь, понимаете. То, что любой мегаполис, тем более, такой богатейший, как Сургут, должен быть благоустроенным – это очевидная вещь.
А теперь мы говорим о конкуренции городов, мы теперь говорим о том, что город не должен создавать депрессивного восприятия самое себя у его жителей. А город очень депрессивный, очень, чрезвычайно. Начиная от вывесок на торговых центрах, магазинах, заканчивая пресловутыми граффити. Очень депрессивный, и он должен просто как-то стремительно, в мгновение ока менять эту политику.
Д.Щ.: Завершая наш разговор, еще один тезис я добавлю: создание граффитческой свободы вот этой вот, городской – это создание возможностей для молодежи, которой хочется себя выплеснуть на городские пространства, на все эти вот поверхности серые. Это в том числе будет очень хорошо влиять на одну из задач, которую ставит перед собой и окружная власть, и городская власть, как минимум декларирует, о том, что Югра и Сургут – это территория молодых. Если это территория молодых, то вы дайте молодежи возможность нормально самореализовываться, в том числе и таким страшным для людей, может быть, 60+ способом, как граффити. Граффити бывает красивым, граффити бывает прикольным, и, может быть, человеку, который считает прекрасным только соц-арт, ему вид граффити будет резать глаз. Но для молодых людей, которые думают: им стоит ли, например, поехать в Тюмень, или Екатеринбург, или в Москву из этого Сургута, страшного, депрессивного, или оставаться, если они будут видеть вот эту вот прикольную, молодежную атмосферу в пространстве города, это будет одной песчинкой, одним маленьким пунктиком в том, чтобы остаться, потому что здесь вот так вот классно. Так что об этом тоже стоит думать, именно в таком разрезе, тоже надо его держать, так сказать, в голове. Есть ли еще что-то у тебя сказать, Тарас?
Т.С.: Ничего. Давайте поменяем внешний облик Сургута, что еще могу сказать.
Д.Щ.: Обязательно. Обязательно. Ну что ж, дорогие зрители, читатели, комментируйте, предлагайте, что вы думаете по поводу граффити: стоит ли давать граффитчикам больше свободы, или, может быть, их стоит всех упечь в ПНД, как вы сами считаете. Полную расшифровку этого разговора прочитаете вы на siapress.ru, будет ссылка в описании. И смотрите нас, ставьте лайки, подписывайтесь, у нас много интересного всего происходит на канале. Канал растет, так что будет еще больше интересного. До свидания, до новых встреч.
Т.С.: Спасибо всем, друзья. Всем пока.