Небольшой, но гордый Сургут в последние несколько лет «оброс» торгово-развлекательными центрами и прочими строениями регионального значения. Строить в наших северных условиях что-то крупное и масштабное отважился, как ни удивительно, истинный южанин – директор компании «Эрель Газстрой» Динчер Эрель. О разнице менталитетов русских и турецких бизнесменов, тяге ко всему большому и секретах своего успеха он рассказал корреспонденту siapress.ru.
— Вы простроили «Сити Молл», Ледовый дворец, гипермаркет OBI. Это такие «живые» объекты, места притяжения людей. Расскажите, почему однажды вы приняли решение стать именно строителем? Имеется ли здесь наследственный фактор?
— Родители не могли мне указать правильный путь – им не довелось получить высшее образование. Но они видели, что я стремлюсь к знаниям, поэтому не лезли в мои дела, предоставили мне свободу выбора. Если бы мой отец был бизнесменом с опытом, то он подсказал бы мне что-то. В нашей семье я первый строитель.
Когда я учился в колледже, мой учитель сказал мне, что я хорошо рисую, и посоветовал мне стать инженером. Не учителем, не врачом, не юристом, а именно инженером. Его слова отложились в моей голове. Турецкие школы отличаются от российских. Там никто не указывает детям на их таланты. Не указали и мне. Никто не подсказывал мне, как дальше жить. Я сам выбрал свой путь. Поэтому когда уже в колледже мне посоветовали выбрать профессию инженера, я так и сделал. В строительстве меня привлекает процесс: мне нравится, как из фундамента вырастает здание. Когда строительство заканчивается, сразу забываются все трудности, остается радость. Иногда смотрю на фото в наших журналах, какими были здания на начальных этапах постройки, и какими они стали. Каждый этап мы чувствуем. Это прекрасный момент, когда понимаешь, что построил «живое» здание, куда приходят тысячи человек, гуляют дети, женщины занимаются шопингом. Мне нравится результат, тем более что его сразу видно. По приезду в увидел, что рынок жилья там недостаточно развит. Все дома старые. Дома кирпичные или панельные, а это, на мой взгляд, дорого. По сравнению с Турцией в России нормальные зарплаты, я решил, что здесь вполне можно организовать строительный бизнес. И с 95-96 года мы начали работать в России.
— Вы родом из жаркой Турции. Почему вы не захотели организовать бизнес там?
— Захотелось увидеть другой мир. Сейчас я знаком как с турецкой, так и с русской, татарской, кавказской культурами, иногда даже думаю как русский. Я теперь не только турок, но и русский, и отчасти татарин, чувствую себя причастным к этим культурам. И даже на какие-то «турецкие» вопросы иногда отвечаю в совершенно русском духе. Я ведь живу в России без малого 20 лет. В Турцию же езжу максимум дважды в год. А большая часть моей жизни проходит в России. Моя жена – татарка, у нас культурный микс. Знаете, в Турции тоже можно строить, но в России денег больше. Если в Турции рабочий зарабатывает тысячу долларов, то в России – в два-три с половиной раза больше. Приехал и увидел другую культуру, другой менталитет, другие материалы, другую архитектуру. Через год-два стало понятно, что в Турции таким бизнесом заниматься тяжело.
Раньше был план зарабатывать определенную сумму, теперь же деньги не важны. Теперь мне важно строить эксклюзивные, интересные здания. Наши объекты необычные: например, Ледовый дворец с уникальными кровлей и фасадом.
В Когалыме сейчас строим спортивно-культурный центр с огромным аквариумом, в котором будут плавать акулы и разные рыбы. В мире есть около 50 таких аквариумов, и один из них строим мы. Это интересный объект, мы его будем строить не только за деньги, но и за радость в жизни. Здесь же, в Сургуте, есть нефть, а значит, и уровень жизни должен быть выше. Раньше сургутяне ездили за одеждой в Екатеринбург или Тюмень, а теперь есть торговые центры, в которых представлены известные бренды, можно одеваться здесь, не тратя большие суммы.
— Вы говорили о том, что познакомились с другими культурами. Вы с супругой переняли что-либо из культур друг друга?
— Так и есть. Иначе семьи бы не было. Я быстро адаптировался, например, к русской и татарской кухне. Для меня это вообще не проблема: главное, чтоб не кормили жуками, как в Китае. Проблем не было. Но мне не нравится традиция пить. Когда в семье жены у кого-то день рождения и все пьют, я, конечно, не говорю, что не буду там сидеть, потому что уважаю их культуру. Но мне нравится, что когда у человека день рождения, гости с уважением говорят добрые, хорошие слова о нем. Наши культуры, кстати, в чем-то схожи. Например, мы одинаково шутим – американец бы не посмеялся над нашим анекдотом, потому что ничего бы не понял, а мы понимаем. Также мы тоже не носим уличную обувь в доме, как это делают европейцы. Мы так же не курим в квартирах, выходя в подъездили на балкон. В общем, много похожего в культурах.
— Есть ли различия в менталитетах русских и турецких бизнесменов?
— Я сразу заметил разницу. Турецкий бизнесмен вкладывает деньги в векселя, валюту или в бизнес. Эти деньги используются тогда, когда в бизнесе не все гладко. То есть они постоянно находятся в обороте. Платить зарплату рабочим, поставщикам или субподрядчикам. А русские делают не так. У русских прибыль – это лично его деньги. И если, допустим, заказчик ему не платит, он ждет, но не использует заработанное ранее. Я считаю, что хозяин или директор фирмы не должен быть богаче, чем сама фирма. В России как? Фирма может быть бедной, а хозяин – богатым. Это неправильно. А еще немного другой подход к работе у русских и турецких рабочих. Обычно турецкие рабочие не заканчивают техникумов, чтобы работать сварщиками или кем-то еще. А у вас другая система, она лучше: сварщик обязательно должен закончить техникум.
— Ваш сургутский офис располагается в непосредственной близости от объектов, которые вы построили. Русские же бизнесмены предпочитают базироваться в красивых зданиях в центре города. Это тоже относится к разряду разницы менталитетов?
— Я просто учитываю, что когда объект построится, возможно, заказов в этом городе больше не будет, и через пару лет нужно будет уезжать. Но вообще я считаю, что офис в центре – это необходимость, потому что офис – это лицо компании. Наш офис – передвижной: когда работы заканчиваются, мы с помощью техники просто перевозим его на новое место. Наш центральный офис в Казани. А этот офис – временный, поэтому мы сделали его таким. Очень удобно находится в непосредственной близости со строящимися объектами.
— А какое у вас образование, помимо инженерного?
— Еще два года учился на финансовом факультете, изучал бухгалтерию и финансовый контроль. Диплом не получил, он был мне не нужен. Зачем мне вообще диплом, чтобы вести собственный бизнес? Главное – это знания. Вообще, я еще и механик-строитель, то есть изучал и вентиляцию, и лифтовое оборудование, строительную сферу.
— Вы строите большие объекты: «Сити Молл», Ледовый дворец, в планах – огромный аквариум в Когалыме. Откуда такая тяга к масштабам? Вы и в повседневности любите большие дома, большие машины, или в жизни предпочитаете что-то маленькое и уютное?
— Вы правильно говорите: должны быть большой дом, большая машина, большие объемы работы. Наверное, я люблю рисковать. Даже когда приехал сюда первый раз, друзья говорили: «Ты же не знаешь, как там и что, какие там погодные условия, это же Север». А я люблю риск, люблю масштабные задачи. Знаете, проще даже работать с крупными предприятиями – «Газпромом», «Сургутнефтегазом». В таком сотрудничестве можно исключить даже тот же человеческий фактор. А насчет строительства маленьких объектов... Их нужно оставлять маленьким фирмам, чтобы они набирались опыта.
— Вы требовательны к себе или можете иногда расслабиться и какой-либо вопрос пустить на самотек?
— Мне кажется, далеко не каждый человек может дать себе такую оценку. Я терпелив. Если, не дай бог, случается какая-то плохая ситуация, я не паникую, а думаю, как можно решить проблему. Паники нет. Но бывают тяжелые моменты, относительно которых другие бизнесмены говорят мне: «Если бы я был на твоем месте, я бы, наверное, убежал». А я не бегу от проблем. За 20 лет довелось повидать много проблем, и все они рано или поздно решались. Если я что-то начинаю, то могу не спать, потому что мне нужно доделать это. Если мне что-то интересно. Например, когда начался когалымский тендер на строительство спортивно-культурного центра с гигантским аквариумом, я был в Турции. Пришлось несколько раз летать туда-сюда, потому что мне был интересен этот объект. Большой объем потраченного времени, множество перелетов, плохая погода, Ураза – пост, когда с рассвета до заката ничего нельзя кушать… Не спал, не ел, но подготовил проект и выиграл тендер с большим отрывом.
— Скажите мне как руководитель крупной строительной компании, из чего складывается образ успешного человека? Вы можете себя назвать успешным человеком?
— Успешный человек – это не только визуальный образ. Те, кто меня видит, могут сказать, что я успешный. А я сам думаю, что нет. Я 20 лет здесь, наша фирма должна была стать еще больше за это время. Но не получилось. С другой стороны, на каждый год у нас есть план. Чтобы расти и развиваться, мы должны из года в год повышать планку, увеличивать объемы работ. И это должно ложиться не только на мои плечи, нужно, чтобы это решала команда, чтобы это было нужно всем нам. Команда должна любить свою фирму, свою работу. Хозяин или директор должен работать со своей командой сообща – тогда он будет успешным. Есть, конечно, и другие нюансы. Например, обман, судебные разбирательства, политические вопросы – российским предпринимателям не нравилось, что иностранная фирма приехала и заняла их место и ест их хлеб. Но мы работаем для людей.
— Есть ли у вас какие-то коммерческие, рабочие проекты, не связанные со строительством, то есть для души?
— Да. У меня есть производство рахат-лукума. Русские любят в Турции кушать местные сладости, и мы делаем их в России – это такой кусочек Турции, чтобы скучно не было.
— Если бы вам пришлось кардинально сменить деятельность, то кем бы вы стали? Есть какая-то детская мечта?
— Да, в детстве я хотел стать врачом. Поэтому в Казани у меня есть своя клиника (смеется).
— То есть если вам чего-то хочется, то вы подходите к этому фундаментально?
— Да. Даже когда я учился в институте, я считал, что каждый строитель должен знать все о материалах. Как продать, где купить, какие тонкости и нюансы есть. Сначала я работал поставщиком нескольких видов стройматериалов. Потом уже начал строить.
— В таком случае можно ли сказать, что управление клиникой и производство сладостей – это ваши хобби?
— Да, можно так сказать.
— А чем вы любите заниматься вне рабочего процесса? Как вы отдыхаете?
— Знаете, когда швее говорят: «Отдыхай», она стоит, потому
что все свое рабочее время она сидит. Я отдыхаю, когда смотрю какое-то кино.
Мне необязательно ездить куда-то к морю. Отдых – это когда я нахожусь дома и
смотрю кино или сижу в интернете. Еще я люблю ездить на машине. Последний раз я
вел машину 26 часов подряд, когда ехал из Казани.
— Сейчас мы говорили об усталости физической. Но ведь люди устают и морально, даже если занимаются любимым делом. Иногда хочется все бросить и отойти от дел хотя бы ненадолго. Как вы себя мотивируете работать дальше?
— Когда такие ситуации случаются, я ни с кем не хочу разговаривать, отключаю телефон и думаю. Происходит концентрация мыслей. Думаю, думаю, думаю, что же необходимо делать. Для мотивации я не пользуюсь услугами психолога, ничего подобного. Я сам себя мотивирую.
— Наверняка на первых порах становления вашей компании были сложные времена, кризисные моменты. Ваши родные помогали вам, как-то поддерживали?
— Нет, наоборот, это меня часто просят помочь, а я помощи почти никогда не прошу. Редко обращаюсь — не могу просить. Я даже четыре года не ездил в Турцию, чем обеспокоил родственников, им было страшно за меня. Они думали, что я пропал, звонки от меня были редкими. Но я сам решил проблемы. Моя мощь, моя сила – это терпение: могу иногда молчать как камень, не говорить никому ничего, терпеть.
— Есть ли у вас пример для подражания, человек, на которого вам, возможно, хотелось бы равняться?
— Здесь в Сургуте мне нравится работать с Сергеем Викторовичем Кандаковым. Он очень хорошо разбирается в своем деле, мне нравятся его подход, стратегия, тактика. Мы с ним мыслим весьма похоже. У нас схожие принципы. Еще он немного хитрый – а без этого вести бизнес в России невозможно. А я быть хитрым не умею. Меня много обманывали из-за этого из-за того, что верю людям. И это минус. Но вообще я считаю, что и сам принимаю хорошие решения, поэтому мне не нужен пример для подражания.
— А какой вы руководитель? Строгий или мягкий?
— Когда как. Я могу быть строгим. Но вот планерки, например, у нас проходят в неформальной обстановке. Мы сидим, пьем чай, кушаем. Я высказываю свои пожелания и требования. Предпочитаю решать вопросы в неофициальной атмосфере. Наверное, на этот счет лучше поинтересоваться у моих сотрудников (смеется). Мои работники могут разговаривать со мной на любые темы, даже насчет личной жизни. Но они знают, что если они не выполняют моих указаний, я рассержусь.
— В России бытует мнение, что в свой бизнес нежелательно привлекать родственников. Вы считаете так же или можете опровергнуть это утверждение?
— Со мной работает родной брат. А в России никогда не был популярен семейный бизнес. У нас в Турции семейный бизнес – это особенность культуры. Родственники обязательно должны участвовать в бизнесе. Тогда будут совсем другая команда. Даже когда меня здесь нет, здесь остается мой брат, фамилия которого – Эрель. И люди чувствуют контроль. Кстати, в Татарстане сейчас семейный бизнес – распространенное явление. В этом нет ничего плохого, наоборот, это, на мой взгляд, необходимо.
— К вопросу о семейном бизнесе. Ваша супруга работает?
— Она работала раньше. Но перед тем, как пожениться, я поставил условие, что она не будет работать. Два года и десять месяцев назад у нас родились дети – двойня. Помимо заботы о них у нее вряд ли остаются силы на что-то еще.
— В семье вы, получается, тоже главенствуете?
— Конечно! Это восточный уклад жизни. Главным в доме должен быть мужчина.
— Просто мужчины, которые на работе занимают лидерские позиции, дома частенько позволяют себе расслабиться.
— Нет, я считаю, это неправильно.
— Вы бы хотели, чтобы ваши дети продолжили ваше дело?
— Да.
— А если им это будет неинтересно, вы будете настаивать?
— Нет, конечно.
— Если они будут сомневаться, стоит ли продолжать ваше дело, у вас уже есть аргументы за?
— Я дам им возможность самим выбирать свой путь. Если дети не захотят, передам бизнес преемникам, которые сейчас работают со мной. В конце концов, у нас есть и другие предприятия, та же клиника. Может, они захотят ею управлять. Пока, думаю, рано об этом думать.
