​Нервные импульсы народных бронтозавров

Как я вижу, Владимир Сорокин продолжает действовать на людей как красная тряпка на разъяренного быка. На прошедшей неделе некие «православные аналитики литературы» подали заявление в полицию в связи с рассказом Владимира Сорокина «Настя». Якобы авторы заявления уже получили заключение эксперта о том, что в рассказе присутствует унижение группы лиц по отношению к православию и к русским. Инкриминируют писателю и пропаганду каннибализма.

И на днях ко мне в фейсбук заглянула одна комментаторша, брызжущая фразами типа «Сожгла бы урода!» Правда, через три-четыре реплики она из диалога слиняла, подчистив за собой то, чем наследила, — это, конечно, правильная гигиена, за собой надо подчищать.

Как я вижу, по-прежнему действует правило буравчика: чем меньше человек читал книг Сорокина, тем более на него обозлен. Это как с Pussy Riot. Никто их не видел, не слышал, но сверху объяснили, что пора оскорбиться — так и сделали.

Я слежу за Сорокиным с первых его напечатанных в рижском журнале «Родник» рассказов, шел 89-й год. К тому времени повесть «Очередь» уже опубликовали в Европе, в связи с чем писателя вызывали на ковер в КГБ. Но в ельцинские годы Сорокин — один из главных героев читающей публики, началась «эпоха Сорокина».

Социальная фантастика «Голубого сала» практически совпала с приходом Путина. Симптоматично, что уже в начале 2002-го на Сорокина набрасываются кремлевские «Идущие вместе». Первая уличная акция «идущих» была пробным шаром – те предлагали обменять «Голубое сало» (а также книги Пелевина и Виктора Ерофеева) на сборник живого классика советской литературы Бориса Васильева. Между тем, автор знаковых повестей «А зори здесь тихие...» и «Не стреляйте в белых лебедей», ничего об акции не знал и возмутился, когда выяснилось, во что его втянули. Для второй акции сурковские хунвейбины возле своей штаб-квартиры на Земляном валу выстроили из пенопласта огромный унитаз и бросали туда сорокинские книги, и в итоге унитаз взорвали — причем ответственность за взрыв взяли на себя экстремисты из не засвеченной ранее группы «Красные партизаны». Далее противостояние дошло до взаимных исков — и «идущих» даже оштрафовали на 100 тысяч рублей.

В 2006-м конфронтация возобновилось — в Большом театре режиссер Някрошус поставил оперу Леонида Десятникова «Дети Розенталя» по либретто Владимира Сорокина. «Идущие вместе» пикетировали Большой с растяжками «Премьера калоеда и порнографа в Большом театре состоится сегодня». Но у Сорокина неожиданно появились защитники. Три десятка парней из леворадикальной организации «Авангард красной молодежи» растоптали растяжки и прогнали пикетчиков. Сами же развернули баннер «Путинюгенд, не вам судить» и принялись скандировать — «Порнография не в книгах! Порнография в Кремле!». Руководил леворадикалами Сергей Удальцов (спустя восемь лет он будет осужден «за организацию массовых беспорядков», и если не поможет УДО, просидит до президентских выборов).

Дальнейшая писательская судьба Сорокина, думаю, вам хорошо известна. В 2006 году он выпустил остросоциальный роман «День опричника», в котором предсказал появление на нашей территории православного анклава с девизом «Запад лишь вредит нам, надо отгородиться и будем прекрасно жить», затем вышли разрабатывающую ту же тему «Сахарный Кремль» и «Теллурия».

Странно, что общественность спала так долго и взбудоражилась лишь прочитав довольно старый сборник рассказов «Пир», в который входит рассказ «Настя», но, думаю, скоро они приоткроют и другие сорокинские вещи. И можно ожидать срочного увеличения тиражей.

Сам Сорокин прокомментировал реакцию «православных аналитиков» так: «Рассказ «Настя» был написан мною в 2000-м году. Тогда начинался век нынешний, а мне захотелось высказаться о начале двадцатого, обещавшего не только революцию, но и новую мораль. Собственно, «Настя», как мне кажется, — про русскую интеллигенцию накануне «века долгожданной свободы». Теперь этот текст дошел до мозгов наших народных бронтозавров и те разразились негодующим ревом. Но впечатляет не рев отечественных бронтозавров, а скорость нервного импульса в их телах: 16 лет. Такова скорость нынешней народной мысли. Кстати, таков и возраст Насти. Бронтозавру невдомек, что художественная литература по определению неподсудна…»