​Люди и книги

В последнее время частенько вижу посты обиженных и возмущенных патриотов на тему того, что в некоторых особо смелых книжных магазинах на самых видных полках стоят произведения нехороших авторов, которые вообще Родину не любят. Всякие Глуховские, Акунины, Быковы и прочие, которых бы выжечь каленым железом пролетарского гнева. Причинами такого гнусного поведения книжных магазинов патриоты считают либо открытое вредительство их руководства, либо тайные подковерные игры неких вражеских идеологических кукловодов, которые таким образом разлагают души ничего не подозревающих наивных россиян.

Мне кажется, одна из больших проблем современности, а уж тем более последних месяцев – упрощение, разложение многогранного и сложного мира на черное и белое. И кейс с книжками и «русофобскими» авторами – один из ярких примеров подобного упрощения.

Каков ход мыслей? Вот есть писатели. Они что-то там не поддержали, а то и выступили против. Значит, русофобы и предатели. Но почему они по-прежнему на главных полках в книжных магазинах? Значит, кто-то их продвигает вперед. Зачем он это делает? Чтобы насаждать русофобию и толкать остальных к предательству. Все, цепочка завершена. Логично? Логично.

Для пущей серьезности можно еще нагнать про могущественное лобби, которое все продвигает, найти какие-нибудь хитрые связи, покопаться, в каких странах кто из «нехороших» людей завис – и слепить целую теорию. Как и любая конспирология, она будет за мнимой сложностью прятать простой тезис – нечто плохое (по мнению конспиролога) делают могущественные плохие люди, которым хорошие люди (конспирологи) противостоят. Готово.

Предложу альтернативную теорию. Которая внешне выглядит проще, но в сущности своей сложнее. Разнообразные Глуховские, Акунины и Быковы стоят на видных полках потому, что их читают. По той же причине (к моему личному сожалению) полки политической литературы в хороших книжных обильно заставлены разнообразными Стариковыми сотоварищи, которые несут невероятную мракобесную жуть в моей любимой сфере знаний. Но сейчас это – российский мейнстрим в общественных науках, их читают, поэтому они занимают свое место на рынке.

Возвращаясь к художественной литературе – почему того же Глуховского покупают и читают? Не потому, что какой-нибудь Рокфеллер хитрыми манипуляциями заставил бедных россиян его читать. А потому, что он пишет хорошие книги. Отличие хорошей книги от плохой – она цепляет нерв человека и самого времени, хватает читателя за грудки, держит, затаскивает в сюжет, заставляет задуматься, сопереживать, видеть необычное отражение жизни. Почитайте Владимира Проппа («Морфология волшебной сказки»), Джозефа Кэмпбелла («Тысячеликий герой») и прочую классику, по которой нынче учатся сценаристы и отчасти писатели всего мира, там все про это сказано.

Яркий пример того, почему отдельная художественная книга внезапно стала бестселлером – скандальная «Лето в пионерском галстуке» (ее возрастной маркер 18+), которую не пнул только лежащий в летаргическом сне сторонник консервативных ценностей. Если вдруг не в курсе – там про возникшие в ходе поездки в лагерь отношения между двумя пионерами. Тем не менее, эта книга снискала большую популярность, которую наши патриоты, кажется, только раздували.

Мне кажется, крайне доходчиво это объяснила критик Галина Юзефович, позволю себе дать ее расширенную цитату (полный текст здесь): «Для того, чтобы «цеплять», любовная коллизия должна содержать элемент некоторой невозможности, принципиальной нереализуемости любовного чувства. То есть «жили они долго и счастливо» годится в качестве завершающего аккорда волшебной сказки, но никак не в качестве главного сюжетообразующего элемента. Любовь счастливая и благополучная, преодолевшая все препятствия или изначально их на своем пути не имевшая, никому, кроме самих влюбленных и их близких родственников, не интересна. Для хорошей истории нужна трагедия.

Придумать любовный конфликт с по-настоящему непреодолимыми препятствиями сегодня очень сложно, и, вероятно, именно поэтому так мало в последнее время выходит книг, центральной темой в которых была бы любовь. А запрос-то есть – особенно, среди молодых читателей.

И вот тут на сцену и выходит «Лето в пионерском галстуке». Вот уж где на пути любви сплошные препятствия! Подростки – раз. Советская эпоха и пионерлагерь – два. Оба мальчики – три! Тристан с Изольдой тихо курят в углу – вот у Юры с Володей по-настоящему непреодолимая проблема, а не какой-то там скучный король Марк.

То есть, в общем, ничего удивительного в популярности «Лета» нет. Как всегда в подобных случаях, мы имеем дело со снайперским попаданием в непроговоренный, но от этого не менее мощный общественный запрос. И связан он вовсе не с квир-проблематикой (и уж точно не с желанием «надругаться над советскими символами», которое мерещится Захару Прилепину с Никитой Михалковым), а с вполне понятным желанием прочесть нормальный современный роман о запретной любви. И ничего больше».

Каждый кинематографический и литературный хит можно разложить на составные части и объяснить его популярность аналогичным образом. Даже голимая голливудская «попса» за яркой картинкой имеет массу подтекстов, смыслов, архетипических образов и сюжетных поворотов, которые цепляют массового зрителя и становятся залогом миллиардных сборов. Другое дело, что многим недосуг вникать, и они просто считают народ «быдлом», которого развели на деньги при помощи маркетинга и «интеллектуального фастфуда». Правда, когда в России пытаются сделать то же самое, только с патриотическим поворотом – получается «Крымский мост».

В этом вся разница.